Об итогах сдачи ЕГЭ, о его настоящем и будущем, а также о том, кто и как будет поступать в этом году в вузы, размышляет в беседе с журналистом Игорем Станововым министр образования Нижегородской области Сергей Наумов.
Промышленники и аграрии, родители и дети, вузовские преподаватели и школьные учителя каждый учебный год встречают с напряжением. Что еще придумает родное правительство, какую реформу или нововведение затеет на этот раз?
Уже потряхивает всю вузовскую систему. От подготовки специалистов ее развернули на балаквариат, от него к магистрам, а теперь грозят и их подсократить.
Реформаторы пытаются догнать Европу и Америку, ориентируясь на их стандарты, обещая расцвет экономики знания завтра. А отечественный рынок требует грамотных специалистов, инженеров, врачей, управленцев уже сегодня. И рабочих — тоже грамотных! Но слышат ли рынок чиновники? Такое ощущение, что они решают все в своем узком кругу, не советуясь с профессиональным сообществом.
Жизнь заставляет вносить коррективы. И тот же ЕГЭ уже не ЕГЭ, не та у него роль. Здравый смысл побеждает? Или рано радоваться?
О переменах, которые ждут школу, мы попросили рассказать министра образования Нижегородской области Сергея Наумова.
— Итак, итоги ЕГЭ-2014 в школах области подведены. Как вы их оцениваете?
— Хочу отметить, что написали работы лучше, чем в прошлые годы: средний бал, полученный при сдаче ЕГЭ выпускниками школ Нижегородской области, по всем предметам выше общероссийского. Все экзаменационные испытания прошли в штатном режиме, апелляций на процедуру проведения ЕГЭ не поступало. По итогам 2013/2014 учебного года не получили аттестат о среднем общем образовании только 93 выпускника (0,63%). Но главное, что все обошлось без скандалов, без «жесткого» списывания и всплеска «стобалльных» работ, все в рамках нормальной погрешности.
— В целом по стране примерно тоже так, и это даже удивительно, если вспомнить прошлогоднюю ситуацию с лавиной утечек в интернет, скандалов с ЕГЭ-туризмом и прочим…Что же изменилось?
— Серьезно ужесточились правила сдачи экзаменов. Во-первых, категорически запретили проносить с собой сотовые телефоны. Если раньше, в том случае, когда телефон обнаруживался, но ученик им не пользовался, решение оставалось на усмотрение комиссии, то сейчас это без вариантов означает однозначное удаление с экзамена. Во-вторых, во время сдачи ЕГЭ стали шире использовать технические средства контроля: видеонаблюдение и рамки-металлоискатели.
— Дорого эти технические новшества обошлись?
— Не очень. В ряде школ мы совместили установку систем видеонаблюдения с плановыми работами, а с онлайновыми решениями нам помог «Ростелеком» в рамках федерального финансирования. Часть металлоискателей купили, а часть одолжили у правоохранительных органов.
— И, судя по результату, эти затраты вполне оправданны?
— Да, потому что они создают условия для честной сдачи экзаменов. Но понимаете, мы сейчас лечим последствия болезни, а не ее причину. Причина же именно в том, что у нас принята нынешняя форма экзаменов. Ведь когда-то не было в школе ни рамок, ни видеокамер. Ученик садился напротив учителя и мог хоть десять телефонов пронести, но двух-трех вопросов достаточно было, чтобы понять, какую оценку ставить.
— Раз уж речь зашла об этом, разве рамка — это еще не обязательный атрибут школы?
— Пока нет. Обязателен только турникет, что с одной стороны — хорошо, а с другой тоже несет с собой дополнительные затраты.
— После прошлогоднего инцидента со стрельбой в Москве к проблемам безопасности в школах стали относиться внимательнее. Что, с этой точки зрения, в наших школах изменилось?
— У нас сейчас уже около 80% школ охраняется вневедомственной охраной, остальные 20% — ЧОПами. Платят за это, в основном, школы, хотя знаю, что кое-где и родительские комитеты. Замечу, что, когда такие расходы ложатся на родителей, это, конечно, неправильно: охрану должен обеспечивать муниципалитет, и если где-то еще по-другому, мы будем с этим разбираться. В большинстве случаев переход на усиленный режим вполне оправдан, даже с той точки зрения, что это не только перекроет доступ в школы тем, кто не должен туда пройти, но и детей поможет удержать от необдуманных поступков. Да и как антитеррористические эти меры вполне оправданны: после Беслана мы все, по-моему, перестали задавать себе вопрос: зачем мы это делаем? Пусть лучше будет, чем не будет.
— Скажите о будущем ЕГЭ. Говорят, есть планы ухода от этой формы проверки знаний?
— Движение в эту сторону действительно есть. По крайней мере, со следующего года будет вводиться сочинение. Кроме того, обсуждается вопрос — и скорее всего, будет принято положительное решение — о введении среднего балла аттестата. Очевидный плюс такого варианта в том, что выпускник должен будет учить не только те три предмета, которые он собирается сдавать, а все — это возвращение к тому, что было с введением ЕГЭ потеряно. Сохрани мы в свое время такую систему, не приходилось бы сегодня говорить о том, что школа перестала заниматься образованием и превратилась в механизм натаскивания на сдачу тестов по определенным предметам. В профессиональной среде также идут разговоры о возвращении устного экзамена. Если это случится, то о ЕГЭ как о едином государственном экзамене говорить уже не придется: даже если прежнее название останется, суть поменяется кардинально.
На мой взгляд, ЕГЭ негативно влияет на содержательную сторону образования по той простой причине, что мы сознательно как бы отключаем определенную часть мозга ученика. Если в прежние времена у выпускника за плечами были знания по разным предметам и он всегда мог, обратившись к ним, переориентироваться в профессии, то сейчас мы перешли на путь жесткого программирования. Ученые утверждают, что за жизнь человек пять-шесть раз должен поменять сферу своей деятельности. Но если его, как локомотив, изначально запроектировали и поставили на рельсы определенного размера, на другие он уже не встанет. А когда перед тобой все пути, ты можешь перейти на любой из них. Советская школа давала такую возможность, сегодняшняя — не дает.
— Возвращение к здравому смыслу не может не радовать, но нет ли опасности, что это приведет к необходимости вновь ломать всю систему образования, которая с таким трудом у нас создавалась в последние 15 лет?
— Согласен, действовать нужно осторожно. Менять что-то очень резко невозможно. Мы уже отучили наших детей думать по-другому, и сейчас любой переход будет очень болезненным. Да и учить по-другому некому.
— Про скандал с понижением минимального балла ЕГЭ по русскому языку и математике — что скажете?
— Я не считаю это скандалом. Когда экзамен принимал учитель, он мог определить, что перед ним, например, слабый ученик, который в институт не пойдет, но вместе с положительной оценкой по предмету он получит не только аттестат, но и определенный шанс приобрести профессию, а значит, устроиться в жизни. И учитель ставил спасительную «тройку». В случае же с несданным ЕГЭ ученик получает справку и — полное отсутствие всяческих перспектив. Но ведь не зря говорят: нет необучаемых детей — есть те, кто не смогли их научить. Я считаю неверным ставить для таких выпускников барьер. У меня большие сомнения, нужен ли он вообще? Ребенок не виноват в том, что по русскому языку он программу освоить не способен. Зато из него, возможно, получится суперслесарь. Поэтому я не считаю трагедией, что понизили этот балл, — таким образом мы признали свою ошибку, которую допустили, когда вводили этот показатель. Вводили-то его для поступающих в вузы, но поставили этот фильтр не в том месте.
— Но, наверное, была еще и надежда, что таким образом удастся как-то поднять уровень знания того же родного языка?
— И нашли крайних. А надо искать механизм, который поможет повысить этот уровень. Наши дети не виноваты, что сегодня уже не пишут ручкой, что никто не читает, как когда-то читали мы. Откуда возьмется грамотность, не из «Твиттера» же? Да, это беда! Но нельзя же из-за этого ставить крест на будущем ребенка и таким образом пытаться заставлять его читать. Да не будет он читать, не — бу — дет! Система работает неправильно, а как правильно — не знаю. Выход надо всем вместе искать, потому что, согласен с вами, нельзя быть безграмотным, стыдно не знать свой родной язык.
— А как повлияет снижение минимальных уровней по результатам ЕГЭ на и без того не слишком высокий уровень знаний абитуриентов?
— Сегодня все ведущие вузы установили нижний порог баллов ЕГЭ. Если этот показатель у абитуриента меньше, то в этот вуз документы можно не подавать — даже на платной основе не примут. Сделано это по итогам мониторинга вузов, чтобы таким образом регулировать уровень качества принимаемых выпускников. Если выясняется, что он ниже определенного порога, то вузу ставится «неуд». А если из семи показателей, установленных Минобразования РФ, не выполнено четыре, то вуз может быть закрыт. Поэтому сегодня все вузы ввели такой барьер. Для тех, кто не проходит со своими баллами в вуз, открыта дорога либо в техникум, либо — получать профессию. И в этом году ожидается, что гораздо больше выпускников пойдут учиться в техникумы, потому что после техникума ЕГЭ сдавать не нужно и можно поступать в вуз.
— В связи с появлением дополнительных условий проблем с комплектацией у вузов не возникнет? Ведь недавно министр образования заявил, что число выпускников у нас сейчас почти в два раза меньше, чем в начале 90-х, и такая демографическая ситуация сохранится еще долго.
— Думаю, что нет. В прошлом году произошло сокращение количества мест в ряде вузов за счет отказа от непрофильных специальностей. В 80-е годы у нас было 60 тысяч студентов, а демографические показатели были тогда гораздо выше. Сейчас же в вузах Нижегородской области около 120 тысяч бюджетных мест. И при этом мы постоянно сталкиваемся с жалобами, что попасть на них не могут те, у кого низкий балл ЕГЭ. Но это, по-моему, правильно: почему человек должен там учиться, если уровень его знаний не соответствует вузовским требованиям. Другое дело, что раньше можно было поступить на платной основе, а сейчас и этого сделать нельзя. Но нужно же возвращать престиж высшему образованию.
— В последнее время много говорят еще об одной тенденции: якобы второкурсники многих престижных вузов, обучавшиеся на коммерческой основе, забирают свои документы и вновь подают их в тот же университет и на ту же специальность и со своими же баллами, но уже на бюджетные места (результаты ЕГЭ действительны три года). Логика простая: потеряю год, но получу образование бесплатно…
— Насколько я знаю, нас пока это не коснулось, во всяком случае, как массовое явление. Но давайте дождемся итогов зачисления.
Источник: Еженедельник нижегородских предпринимателей "Биржа", №29.
Источник
| 
| 
| 
